Интервью с бойцом ЧВК Вагнер «Каспер»-5

«И бэха как рванула». Интервью с бойцом ЧВК Вагнер «Каспер». Часть 9

Вбегаю на эту точку, где мы все расстались, а там никого нет. Ни людей, ни вещей, ничего. Я выбегаю к дороге, идут наши ребята, В. и еще кто-то и тащат Л., у него вся голова в крови. В. мне: Ты где был? Я: За вещами бегал. Он: Наших там накрыло, у нас пять 300х. Надо вытаскивать.

Автор: Что у Вас происходило на позициях?

Каспер: А в один из дней, уже ближе к вечеру. А у нас там как? У нас был основной ряд окопов, а чуть вперёд, под деревом, было еще два окопа. Вот в этих двух окопах впереди располагался в одном окопе я, в другом окопе были Г. и Д. И как получилось? У них в 22-00 фишка, они ушли на пулемёт на склон, и я, в принципе, остался один. И, вдруг, нам по рации говорят, что приготовиться, возможен накат противника.

И ты понимаешь, что ты один, все ребята в метрах 15-20 от тебя сзади. И ты будешь первый, кто встретит хохлов. А там лощина, она чуть впереди, в метрах 20-30, она загибалась. И если они выскакивают, то выскакивают, в принципе, неожиданно, да еще в темноте. И от нас, от нашего окопа, наверх шли густые такие кусты по склону. То есть они приползти могли оттуда и оттуда.

И вот ты в напряженке такой, а что делать? Назад побежишь? У ребят там свои окопы. Ты же к ним не прыгнешь, ничего. Окопаться ты уже точно не успеешь. Ну и всё, вытащил я магазины из подсумков, положил их. Гранаты вытащил, приготовился. Гранату, которая на лямочке поудобнее примастырил, чтобы в случае чего сразу рвануть.

А у меня в этот момент что-то ноги так заныли. А-а, к чертям, снял берцы, надел Кроксы. Думаю: Никуда я не побегу. Натянул каску на себя, всё. И я, в принципе, приготовился умирать. Время идёт, а у меня еще рации нет, сзади тишина, ничего не слышно, а ты слушаешь, что впереди себя.

А ночь – это вообще штука такая, там море звуков, все эти цикады, кузнечики, что-то шелестит, что-то летает, что-то хрустит. И ты слушаешь это, пытаешься определить, где человек. И тут я слышу хруст именно сзади себя, а автомат уже с предохранителя снят. То есть я готов. Я разворачиваюсь, автомат туда, а мне в спину: К., это я Д. Всё, у нас фишка закончилась. Мы тебя менять пришли. Я ему: Ты обалдел так ползти?! Он: Да ладно, всё, объявили отбой, чертей не пустили. Наката не будет.

А я сидел там весь на взводе. Я говорю: Ну. Ладно. Мне еще после этой ночи на фишку вставать. Д. с Г. пришли и пришла моя очередь стоять фишку. Я честно говорю, меня отпустило, аж начало потряхивать. С Х. сидим, я ему рассказал, а тот: Перенервничал? А я: Не то слово. Х.: На вот, водички попей, успокоишься.

Автор: Подробнее про штурм Кадемы. Роль твоей группы и твоё личное участие?

Каспер: Потом мы получили приказ, выдвинуться, подойти еще ближе к Кадеме. Группа С. пошла чуть левее от нас. Ближе к домам. А мы заходили через, был такой, коровник. Что самое интересное, мы, когда выдвинулись, у нас сначала была одна точка, где мы должны были окопаться. Мы начали окапываться, а у нас из-под лопат кости полезли, хребты, рёбра, черепа коровьи, бычьи с рогами. Мы, видимо, попали на скотомогильник, а эта зараза может быть чревата. Фиг его знает, от чего животина погибла.

Командир связался с командованием, объяснил, давайте мы еще метров 300 пройдём, посмотрим, где поудобнее. И мы пошли вперёд, подошли на новое место, начали там окапываться. Вырыл там себе окоп, такой классный получился. И тут пошёл ливень.

Ливень был безумный. А я еще на фишке оказался. И я просто смотрю, как у меня окоп превращается в джакузи. Там же глина красная, вода не уходит. А Г. с Д. вырыли окоп, натянули плащ-накидку, у них всё ровно. А у нас у всех остальных окопы превращаются просто в кучу грязи.

Я с фишки сменился. Мне куда идти? Не в ванную же ложиться. Там какой-то взлобок был в кустах, я на нём расстелил свой спальник. И я всю ночь потом с этого спальника сползал, скатывался. Утром проснулся и первое, что я начал делать, это рыть себе новый окоп. Но уже плюнул на все эти мелочи и нюансы, а просто начал делать себе окоп.

Я вырыл нормальный окоп, в нормальную глубину, отрыл водоотводные каналы, перекрыл его ветками, настелил плёнку, закрепил. Сверху положил зелёные ветки, чтобы не было видно сверху. Для того, чтобы себе спину не угробить, постелил плёнку, сверху положил картонку от сухпая.

Автор: Задачи группы?

Каспер: Наша группа была как таковая прикрывающая. Заходило отделение С., с другой стороны, заходило отделение Х., а мы на высоте прикрывали их граниками, пулемётами. А парни уже шли на зачистку. В принципе, все бои эти были у этих ребят. Я туда уже попал, когда Кадему взяли. Наши уже были там, мы ребятам притащили трубы.

Там получилось как. Х. по рации передаёт: Нашли двух мирных – бабушка и дедушка им по 54 года. Я ему: Х., ты меня обижаешь. А он мне такой: Каспер, извини. Ты у нас совсем другое дело.

Автор: Что было после Кадемы? Куда двинулись дальше?

Каспер: После Кадемы? Её взяли, нас на следующий день вывели на Углегорку. Мы вышли, нам сказали, что будет баня. Ребята баню сделали с буржуйкой. Вот это помещение, где я с рацией сидел, его приспособили под баню. Я вообще умудрился два раза сбегать в баню. Сначала со своим отделением, потом вышел В. с тяжёлыми. И мы с В. сходили. Набрал горячей воды, форму постирал.

Причем воду набирали в углегорском водоёме в кубик. Привозили, грели, разливали по вёдрам, тазикам и черпаками, баночками, мылись. Мы, честно говоря, думали, что проведём там несколько дней на Углегорке. На следующий день прибегает А. и говорит: Всем подматываться, в 4 утра подъём и выезд на Бэхе. Еще сказал такую фразу: У соседей проблемы.

Какие соседи? Какие проблемы? Мы, честно говоря, не знали, думали, что у какого-то нашего соседнего взвода, тяжко им. На ночь мы посмотрели фильм, у ребят был в гаджете. Как раз про ЧВК и посла в Северной Африке, в Ливии проблемы были.

В 4 утра подскочили, подмотались и поехали. В тот раз на бэхе я ехал первый раз в жизни. Во внутрь бэхи погрузили, сел я у пушки с правой стороны. Как раз, думаю, каску надену, что-то мне не очень понравилось это дело. И бэха как рванула. Она просто летела с такой скоростью, а там эти деревья, она высокая.

И я просто увидел, как мне в голову приближается ветка. Я ногу поднял, ветку отвёл. Летели мы километров 5-6. Выгрузились и двумя отделениями пошли. Прошли мы где-то около километра. Причем проходили укрепы хохлов. Причем бетонные укрепы, их как-будто изнутри взрывали. Там арматура, куски бетона. Толщина бетона просто безумная, реально безумная.

Фото: Известия. Дмитрий Астрахань

Прошли около километра, нас остановили и нам говорят: Сбрасывайте свои рюкзаки, надо вернуться назад и забрать ПТУРы. И мы обратно с автоматами пошли этот километр. Потом привезли эти ракеты, взяли мы эти ящики, потащили. Притащили на точку, куда сбросили свои вещи. Снова накинули рюкзаки и пошли дальше.

А с нами увязался щенок овчарки. И вот он всю дорогу шёл. И вот шли мы, то поднимались, то спускались, там эти лесопосадки, подсолнечник пожухлый. Через какие-то ручьи перебирались. Мы протопали, наверное, километров 10. Вышли к какому-то дереву, а впереди у нас дорога была.

Нам говорят: Сбрасывайте всё своё, дальше пойдёте налегке. Пацаны всё поскидывали. Я единственное у себя в мародёрке оставил второй камуфляж и хоккейный комбез, не стал сбрасывать. Я как чувствовал, что он мне здорово пригодится. Вышли мы к этой дороге, потом по ней, там опять лесопосадка. Лесопосадка вырублена, там всё-всё перерыто.

Один раз остановились, начали вроде окапываться. Потом нам говорят: Вперёд. Прошли мы по этой лесопосадке практически до самого конца, упёрлись в дорогу. Вроде опять окапываться. Тут к нам ПТУРисты подошли, командир их. Я к нему во взвод попал. Он говорит: Парни, всё будет нормально, всё будет хорошо.

А тут очередной приказ: Оставить по два человека от каждого отделения, как эвакуацию, а остальным выдвигаться вперёд. Командир ко мне подходит и говорит: Ты остаешься. Я: Я с вами. Он: Давай так, вот сейчас один человек остаётся с нашего отделения, а нам надо вернуться и ребятам под деревом, где мы были, дать команду, чтобы они все вещи притащили вот сюда, где мы сейчас располагаемся.

Я говорю: Да, я пойду, готов. И я пошёл. Вышел я, смотрю и вообще ничего не узнаю. Всё какое-то незнакомое, деревья чуть ли не на каждом склоне, этот грёбаный подсолнечник. И вот я там начал метаться и понял, что заблудился. Мы когда шли, я больше думал о том, что надо этот переход выдержать. Я не смотрел по сторонам, не примечал ничего. Так, у меня отложилось что-то в памяти. И тут я слышу приходы. И эти приходы там, где наши ребята.

Ну, я так подумал, что в принципе, у пацанов, которые с нашими вещами, у них рация была. И я, ну, ладно, с ними по рации свяжутся, а я туда рвану. И я побежал, выскочил к нашей лесопосадке и, вдруг, смотрю, из неё выходит четыре бойца каких-то. И мы друг друга увидели. Они и я автоматы на изготовку.

Они перестроились таким ромбиком, и вот мы начинаем сближаться. И первое «Краснодар», в ответ «Луганск». Всё. Свои. И вот мы сближаемся, а точнее, как встречные корабли расходятся, сближаемся и держим друг друга на прицеле. И так проходишь мимо них, разворачиваешься, они тебя сопровождают, а ты их. И пока они не прошли… Причем последний шел спиной вперёд, и я спиной вперёд, иду, смотрю на них, чтобы не было никаких движений, ничего. И когда расстояние было уже метров 50, я развернулся и побежал к своим.

Вбегаю на эту точку, где мы все расстались, а там никого нет. Ни людей, ни вещей, ничего. Я выбегаю к дороге, идут наши ребята, В. и еще кто-то и тащат Л., у него вся голова в крови. В. мне: Ты где был? Я: За вещами бегал. Он: Наших там накрыло, у нас пять 300х. Надо вытаскивать.

Ребята Л. Оттащили на точку 0, и мы пошли к нашим. Видим отделение С., в кустах залегло. Я спрашиваю: Где наши? Он: Чуть дальше вперёд. Ну, мы поползли туда. Подходим, М. у меня такой: Ты встретился? Я: Нет, заблудился. М.: Честно говоря, я так и думал, что так произойдёт.

Так погано было…, стыдно. М. говорит: Давайте окапываться. Там опять этот терновник был. И мы начали в этих кустах окапываться. Ну и всё, мы с В. у М. остались, я у него спрашиваю, что произошло? Он рассказал, что они выдвинулись, получив приказ. Прошли по дороге, срезав угол и пошли за кустами вдоль дороги к мосту. У нас задача была выйти на точку перед мостом и начать штурм.

Изображение сгенерировано ИИ

Как только ребята показались на открытке, их тут же сразу же и накрыли. В результате у нас пять 300х и Г. контуженный. Щенок, который с нами был, заскулил, заметался-заметался и убежал. Надеюсь, что с ним ничего не произошло, и он выжил. Тут М. говорит: Вставай на фишку. Там у дороги дерево, мы там сделали фишку, и я там улёгся.

А под дорогой проходила труба бетонная и с нашего места дорогу было видно не очень хорошо. Она загибалась, плюс эти кусты. То есть если по дороге прошел противник, то мы бы его увидели метрах в 30 от себя. М. ко мне подползает, я ему говорю: Давай по этой трубе на ту сторону переберёмся. Мы тогда будем видеть нормально, где враг сидит и дорогу простреливать. Он говорит: Нет, это делать не будем потому, что практически за дорогой хохлы и труба заминирована. У нас сейчас ни сил, ни возможностей разминировать нет. Поэтому наблюдай здесь. Не надо никуда рыпаться, дергаться. Всё, приказ я понял.

Когда меня сменили, я начал окапываться. А у меня лопатка, которую подогнал друг со спальником, старенькая, 1946 года, но крепкая, удобная и металл хороший. Ну, и начал я вгрызаться в землю, навык рытья окопов уже был. Единственное, травмированное плечо болело. Но я потом ребятам в дальнейшем объяснял, что не надо рыть, да и работать до пота, а особенно, если холодно, тебе надо согреться. Ты работаешь так, чтобы не потеть, согрелся, передохнул, опять начинаешь. Но самое главное, чтобы ты не потел, и одежда не была влажной потому, что как только ты прекращаешь, влага выходит боком. Ты начинаешь замерзать.

Получилось так, что у нас на 10х осталось три лопатки. Ну, сказали идти налегке, и ребята всё и сбросили. Ну, вроде мы окопались. Тут уже вечер наступил и М. дал команду В. сходить на точку 0 принести поесть и по возможности, спальник. И вот он вернулся, принёс 4 сухпая, полторашки воды и спальник. Причем он схватил мой спальник, вот этот альпинистский.

А ночью ударили заморозки. Холод был такой собачий, звёзды яркие на небе и холодно. Трава инеем чуть ли не на глазах стала покрываться. И мы, чтобы согреться, рыли вот эти вот окопы. Меня единственное, что спасло, в моей мародёрке лежал хоккейный комбез и второй камуфляж. Я это быстро на себя натянул и начал рыть. Вроде бы быстро согреваешься, передохнуть надо, садишься, а холод быстро подступает.

Я на себя разгрузку натянул и, честно говоря, не ожидал такого эффекта. Разгрузка начала греть. Видимо ты не в плотную к земле прислоняешься, ткань, магазины на ней, и она тепло удерживает. Я когда с ребятами разговаривал на эту тему, действительно, так и есть. Поэтому броник и разгрузки носят. Реально помогают, держат тепло.

Там, где кусты, земля была нормальная, а Т. Рыл, у него вообще известняк. И он такие куски известняка доставал, не представляю, как он его отрыл. Бруствер выложил из известняка. Зато у меня корни были. Получилось как, на нашей линии окопов посередине командир М., с краю от него я и В., а слева от командира К., Д. и Г. Причем командир, я и В. отрыли узкие окопы и глубокие, а слева, у парней были окопы широкие. И в дальнейшем эта ширина сыграла определенную роль.

А спальник мы начали передавать по часу, чтобы согреться, чуть-чуть в тепле посидеть. И тут в 4 утра Д. подходит: Каспер, там Г. вообще плохо, у него кровь из ушей пошла. Я говорю: Забирай спальник, заматывай его и согревай. А Т., скажем так, взбухнул: А как же так? Он без очереди, ему же давали. Я ему объясняю: Понимаешь, парень контуженный, он ослаб. И вот эта ночь без тепла может для него закончится печально. Т. такой: Ну и что? У нас тут все по очереди. Сейчас моя очередь. Я ему: Давай, в конце концов, это мой спальник, и я буду решать, кто в нём будет спать. Т.: Сейчас это не твой спальник, а общий. Я говорю: Роли не играет, общий не общий. Я его сюда на фронт принёс и распоряжаюсь им я. Хочешь согреться, вон, бёрпи делай. А спальник отдали Г.

И потом, когда утро наступило, командир мне сказал, чтобы я сходил на точку 0 за сигаретами, ребята вроде принесли. Я прошёл мимо отделения С. Те тоже окопались, но парни тоже подмёрзли. На точке 0 встретил Х. и еще ребят, взял от них сигареты, поесть, попить. И пока нёс с С. поделился и принёс нашим.

Сварили кофе, подогрели тушенку, поели и тут по рации вызывают М. Мы сидим, смотрим на него, он говорит-говорит, а потом такой: Ну, Вы же понимаете, что с нами произойдёт тоже самое, что было вчера? Такая пауза, потом М.: Да, я понял. Сеанс связи прекратился, М. дал команду подматываться и в 9-00 выходить.

Мы в 9 вышли, чуть-чуть прошли, и у нас пошли приходы. А там, когда шли, был склон, а на этом склоне сидел здоровенный заяц. Приходы идут, взрывы, комья земли… А он такой сидит, иногда голову поворачивает и ушами шевелит. То ли контуженный, то ли чего, но он на эти взрывы вообще внимания не обращал.

Еще обратили внимание… Вдоль полей шли, а на этих полях вешки стоят, а рядом воронки от разрыва мин, снарядом. Видимо ставили вешки и пристреливали по ним. И мы за кустами какое-то время прошли и всё, дальше у нас открытка и идти очень-очень сложно. Ну, и пришлось залечь. Ползли. А там дорога шла на Бахмут, склон и на самом верху склона такая неглубокая канавка. И мы вдоль неё залегли и вдоль вот этой вот дороги поползли потому, что идти было невозможно, там хохол накрывал. Так мы и поползли. Что нас там ждало в будущем? Мы полезли дальше.

Источник

«И нам они последнее «прощай» дали из АГС». Интервью с бойцом ЧВК Вагнер «Каспер». Часть 10

Изображение сгенерировано ИИ

И тут по нам ударил пулемёт. Как оказалось, это был Ремингтон. И как пошел он там сечь. Д.: Парни, в укрытие! Мы опять на этот склон. Д.: Есть кто 300? Нет, никого. А пулемет продолжает работать. И вот он огонь перенёс на эту лесопосадку и Д. кричит: Прыгаем в желоб!

Автор: В предыдущей части мы остановились на том, что у вас была задача взять мост и вы ползли по канаве. Что было дальше?

Каспер: Мы поползли по канаве, разбившись на походное построение. Впереди Д. с Г. и с командиром ползли. Хохлы обстреливают. И тут по рации передают, что командира М. контузило. И контузило тяжело, нужна эвакуация в тыл. Его из рук в руки передавали, оттащили к группе С. и там ребята его потащили. Дождались эвакуационную группу, и она его забрала.

Командование у нас принял Д. Как я уже говорил, он парень такой интересный, интеллигентный, весь из себя шеф-повар, побеждал на различных кулинарных конкурсах. Работал в Доминикане шеф-поваром, у нас здорово готовил, а в армии был кинологом. А еще внешне Д. прям вылитый Николай II. Я ему говорю: У тебя по женской линии предки точно гульнули с Николаем.

В общем Д. взял командование, продолжили мы ползти и получилось так, что нам надо было выползать из этой канавы и ползти вверх по склону. А трава… уже сентябрь, первая декада, трава выгорела, небо синее, солнце яркое. У меня было ощущение, что наш зелёный камуфляж на этом склоне выглядел, как божьи коровки на холме.

И вот мы ползём… У меня сложилось впечатление, что мы проползли около километра до начала атаки. И вот мы ползём-ползём, очередной прилёт, я уткнулся в землю. Прилет окончился, всё опало, я голову поднимаю, а впереди меня просто никого нет. И никого… Я начинаю по сторонам башкой крутить. Сзади меня боец М.: Каспер, что ты застрял?

Куда ползти, фиг его знает. И в этой ситуации меня бес взял, я понимаю, что в этой ситуации эти поползли вперёд, меня в известность не поставили. В принципе, они меня бросили. Я посмотрел, где примята трава и пополз по ней. В принципе, я направление выбрал правильное, я их догоняю, опять мы залегли. Опять приход, и я начинаю орать: ЦЕНЗУРА, вы меня бросили! Сейчас приползём на место, я из тебя душу выну. Мне было так обидно. Мне В. говорит: Я тебе махал! Я: Че ты мне махал? Ты мне крикни. У меня морда в земле, я вжался в эту землю, ничего не вижу. Не вздумай больше так поступать.

Ну, и поползли мы дальше, всё в принципе шло нормально. Ползём-ползём и вдруг я чувствую запах. Ну, запах такой, нехороший. Пригляделся, а впереди меня там коровка сходила, лепешку отложила, и кто-то из наших по этой лепешке прополз. И там такой след от этого навоза и меня начинает разбирать смех. Хохлы стреляют, а у меня в памяти фильм «Максим Перепелица», где они в разведку пошли. Там Ёжик – парень, с кем Максим пошёл, в грязь попал. И командир слышит смех Перепелицы и спрашивает: Что у Вас произошло? Максим: Да Ёжик утонул.

А тут кто-то из наших в коровью лепешку залез. И я про себя: Я поэтому не поползу. Не был готов ползти по ЦЕНЗУРА и начинаю забирать вправо. М.: Ты чего? Очумел? Может заминировано, лепестки. Я: Поэтому не торопись ползти за мной, дождись, когда я проползу нормально. Если хочешь ползти по ЦЕНЗУРА, вперёд, флаг тебе в руки.

Взял я правее, где-то метров через 10, как только трава стала от дерьма чистая, я опять вернулся, на «трассу», проложенную впереди ползущими. М. и остальные ребята повторили этот манёвр. Подползаем к какому-то кусту, там Т. и В. Где Д.? Они говорят, что они там у моста в лесопосадке. Сейчас мы туда ныряем. Мы собрались и в эту лесопосадку прыгнули.

А там лесопосадка. В ней овраг и в этом овраге бетонный желоб. Он вдоль дороги шел, видимо для водоотвода. И вот у нас задача была выбраться по этому склону на дорогу и штурмануть мост. Может быть, можно было пройти и через речку, она такая узкая, Бахмутка что ли называется. Но она вся заросшая, и у нас не было никакой гарантии о том, что там не заминировано, растяжки или могли напороться на фишку.

А в результате там фишка и оказалась. Ну и мы по склону поднимаемся повыше к этой дороге. Приготовились, проверили всё у себя и Д. командует: Парни, вперёд! Выпрыгнули мы на эту дорогу и рванули к мосту. До моста, наверное, метров 10 было. Бежим, вот честно говорю, вообще нет страха, ничего, видимо на таком адреналине, что плевать на всё. Вот у тебя есть цель – мост, а что там будет, ну, неизвестно.

И тут по нам ударил пулемёт. Как в последствии оказалось, это был Ремингтон. Как пошел он там сечь. Д.: Парни, в укрытие! Мы опять на этот склон. Д.: Есть кто 300? Нет, никого. А пулемет продолжает работать. И вот он огонь перенёс на эту лесопосадку и Д. кричит: Прыгаем в желоб! А я чуть дальше был от всех, и пацаны в желоб прыгнули и самый ближний ко мне В. И парни лежат в этом желобе, вытянулись, а перед В. какая-то ерунда валялась, накрытая в черном целлофане.

Я подскакиваю, ногой этот целлофан отбрасываю. В. такой: Ты чего?! ЦЕНЗУРА?! Там мина может быть! Но, уже было как-то до лампочки. Отшвырнул его, прыгнул в этот желоб. Лежу на спине, руки на груди сложил и наверх смотрю, а там через листву, через веточки небо синее, солнце тёплое, и пулемёт работает.

И он очередями, как букву Z вычерчивает. Ты лежишь, наверх смотришь, а на тебя листики падают. Веточки, а очередь ниже, ниже и ниже. Мне потом как-то ребята сбросили песню Митяева, называется «В осеннем парке». Я её когда слушаю…., у меня штурм этого моста и этой лесопосадки… Очереди ниже, ниже и становится понятно, что этот желоб станет нашей могилой.

Д.: Парни, выбираемся и прыгаем на противоположный склон. Мы выскочили, буквально пару метров и пули по бетону, как пошли в разнос. Мы на противоположный склон, я впереди всех оказался. Передо мной дерево, как рогатка. Залегли. И, вдруг, я метрах в 50 вижу какие-то тела, движение и оттуда очередь. Я кричу: Контакт! И тоже стал туда пулять.

А мы лежим на склоне, как очередь в магазине друг за другом. Там парни тоже начали поддерживать меня, те, кто рядышком был. Я Д. кричу: Давай, надо давать ребусы нашей арте. Пусть они накрывают этот пулемёт и вот этих ЦЕНЗУРА. Иначе нас тут всех положат.

Быстро определились, что, куда, какие координаты и сидим, ждём. Хохлы замолчали. То ли завалили мы их, то ли чего, но оттуда больше стрелкотни не было и движения никакого не было. И проходит минут 5, и я Д. говорю: Что-то долго всё идёт. Сейчас хохлы нас быстрее накроют, чем наши подавят этот пулемёт. И потом: Д.! Он: Да, Каспер? Я тебя слушаю. Я: Я очень горд и счастлив, что познакомился с тобой.

То есть такая незамысловатая шутка, но смеялись все. И Д.: Каспер, я тоже рад, что я с тобой. И в это время по нам прилёты. Врезали по нам из АГСа. Я пацанам сзади К. и В.: Парни, я держу перед собой и держу левый фланг, где мост и дорога. Вы по склону чуть поднимитесь и смотрите за тем, чтобы к нам справа не прошли.

АГС-17 Пламя. Автоматический гранатомёт станковый

Всё, пацаны полезли и, вдруг, очередной приход, и К. кричит: В. 200й в голову! Я вот прям чувствую, что мне что-то за спину сползает так медленно-медленно и очень-очень близко. И это что-то сползло и прям у меня за спиной. Голову начинаю поворачивать и понимаю, что это тело В. ЦЕНЗУРА. А я с ним утром из одного котелка кофе пил.

И тут эти хохлы огонь перенесли на нашу лесопосадку, пошли у нас разрывы и Д. скомандовал: оттягиваемся назад! Мы выскочили из этой лесопосадки. Команда «Окапываться!». И там получилось как? Я быстро бухнулся на колени, заработал лопатой. А там несколько ребят, их человека 4, они от меня метрах в 3 стояли, что-то начали обсуждать. И в это время приход. В результате получилось: Дико заорал М. Я голову поворачиваю, а они все четверо лежат на земле. У М. прилетело в руку, причем я четко, отчетливо помню, что у него, где плечо и рука висит на коже. Ты видишь эту ЦЕНЗУРА все. Кричащий М.

Я когда туда шел, не представлял, как себя поведу, когда рядом будет раненый. Не то, что я не знал, что делать. Просто как я отреагирую на ЦЕНЗУРА? И тут выяснилось, что твоему мозгу до лампочки эта плоть. Ты смотришь на это просто, как на кусок мяса из Мираторга или курицу из Пятеленки.

К М. быстро подскочили, жгутом перетянули, обезбол, лубок сделали, перемотали и в результате, всё, надо эвакуировать. А эвакуировать надо всех четверых. Потащили М., пацан был у нас, по-моему, из Башкирии, позывной О., ему осколок в голеностоп прилетел. И Д.: Давайте их тащите, а мы будем тут окапываться.

И мы их потащили. Мне О.: Каспер, ты меня не бросай. Я: Куда я тебя брошу? Вышли мы к дороге, там было раскидистое дерево. Подтащили ребят туда, вызвали группу эвакуации. Парни пришли. Ну, их как группа, два человека. Они сначала М. забрали. Потом вернулись, забрали О., кто-то своим ходом ушел. А мимо меня В. потом прошел, прилетело ему и З.

Я остался там один. Короче говоря, надо выдвигаться, возвращаться к своим. Побежал я перебежками, там такое деревцо. И вот я под это деревцо нырнул. А оно, видимо, недавно посаженное, там грунт просел. И я туда залёг, полежал, вроде стрелкотня закончилась. Я только хочу сделать рывок оттуда и такой выстрел, и пуля «пиу». Я залег и в мозгах: Это что за ерунда?

Опять решил дёрнуться, опять пуля. Я вокруг этого дерева обмотался и думаю: Ну, по-моему, меня снайпер выцепил. Тут заработала рация, вышел на меня С.: Что у тебя там? По тебе стреляют? Я: Да, по мне. Он: Никуда не дёргайся, окапывайся. Находись там. Я ему: Так надо двигаться, там Д. и, по-моему, Ф. остались. Он: Окапывайся и не дёргайся никуда!

Честно, как окапываться? Там это деревце маленькое, прождал я минут 40 и подумал, что надо вернуться к большому дереву. Вроде выстрелов больше нет. Я рывком обратно к большому дереву. Рванул, тишина да вообще как-то всё затихло.

Тут приходит парень, он из отделения С. позывной М. Мы с ним сидим, ну, че делать будем? Давай будем выдвигаться, там Д. и Ф., нужно парням помогать. Он согласился. Мы пошли с ним по дороге. А там еще как получилось – я рванул в какие-то кусты и М.: Каспер, ты че? Обалдел?! Я: А что? М.: Не сюда, там хохлы. Думаю, ну все, у меня топографический кретинизм наступил.

Вернулся, и мы пошли по дороге. Идём и видим, там на этой дороге два окопа. В одной С. с П., в другом В.. И в это время хохлы открыли огонь. Я у В. спрашиваю: Пустишь? В.: Прыгай. А за это время какой окоп отроешь? Он не глубокий, глубина сантиметров 40. М. прыгнул к С. с. П., а я к В. И вот мы сидим, я так ноги расставил, В. свои ноги между моими, и мы так телами склонились друг к другу, прикрылись.

Причем вот эта каска, в которой я бегал, это была каска В. Он себе потом другую взял, а эту сдал старшине, а тот дал мне её. Короче, я в каске В. И вот мы лежим, всякая фигня по нам летит, по каске что-то стучит. Я, раз, глаза скосил и вижу, идут М., с которым я пришел сюда, и тащит С., к которому он прыгнул в окоп. У С. всё лицо в крови, причем он тащит, не пригибаясь, не прикрываясь, ничего.

Они проходят и секунд через 30 С. вызывает меня по рации: Каспер, сходи на ту точку, где я был. Я.: C., зачем? А там хохлы пуляют, вообще труба. Он: Я тебя прошу, сходи. Я: Ладно, я понял. Я В. говорю: Я пополз, а ты тут смотри.

Окоп С. был, наверное, метрах в 15. Пополз, вижу, а там П. лежит. У него в плечо, в бок и в ногу. Я кричу В.: Давай ползи сюда, П. раненый, мне его не дотащить. В. подполз, мы его осмотрели, перетянули ногу, руку, сделали обезбол, бочину перемотали. Я смотрю, валяются радейки. Я их к себе забросал в мародерку, и мы поползли.

А П. парень здоровый, пловец с Черного моря, под соточку весит. Хотя, если честно смотреть, вот все штурмовики ребятки такие, там здоровых, крупных нет. Если высокий, то он худой, жилистый. А так ребята чуть ниже 170, жилистые.

Уже после войны, я в госпиталь привёз гуманитарку, продукты питания. Со мной поехал сценарист один посмотреть. И вот привезли, ребята раненые выскочили, такие маленькие, согбенные, начали машину разгружать.

Я поворачиваюсь к Денису (сценарист), а он смотрит, у него глаза округлились. Я ему: Что, дружище? Это не герои Крита и Нарвика? Он: Нет. Я: Вот эти парни являются грозой всех этих нацистов, ССО, ДРГ и наёмников. Это их и ночной и дневной кошмар. А там ребятки такие, вот во двор выйдешь, а там сидят парни, Козла забивают или горланят с банкой пива. А вот эти парни, да, это вот штурмовики. Я бы сказал, что штурма – это соль армии нашей.

Я ничего не могу сказать про другие рода войск, да, воюют. Но вот эти ребята, что у нас в компании, что в морпехах, что в десантуре. Идут первыми и уходят последними, если уходят. И крушат их Калаша, из гаубиц, танками и Хаймарс прилетает, а они, парни, всё идут и идут. Я надеюсь, что может быть придёт время и будет День Штурмовика. Просто парни достойные.

Тащим мы П. В. 48, мне 55, хохлы обстреливать начали. Ты правый локоть выбрасываешь вперед, левой подтаскиваешь П., он тяжеленный. Ты свой автомат тащишь, плюс спальник. Хорошо, что он на спине лежит и здоровой ногой помогает нам ползти. А ползём, чуть ли не за былинку прячемся, в какие-то следы от машин. Прям втискиваешься в эту землю.

И прилетают то миномёты, то СПГ, то какая-то немецкая зараза, которая в воздухе взрывается и всё в воздухе засыпает осколками. А получается, что дорога на такой возвышенности и нам видно, откуда огонь ведётся. Мы вышли на штаб, тащим П. и ребусы даём, откуда кто и что стреляет. И тут меня В. толкает: Посмотри.

Я голову поворачиваю, а там за речкой склон такой лесистый, густо поросший лесом. Стоит джип, с ярко включенными фарами, и у него фонари еще на кабине. И всё это включенное. Всё это выглядит ненормально. День, солнце и стоит вот эта машина.

Мы наших вызвали, по рации передали, там связались с оператором БПЛА. Тот летает и говорит, что не видит. Я ему: Ну, ты нас видишь? Он: Да, вижу, ползёте. Вот от нас такое-то направление удаление и азимут. Он: Ну, она стоит, вам видно, а мне сверху нет.

Ползём дальше. Вот честно говорю, у меня наступил такой момент, что я понял, всё, больше ни одного движения сделать не могу. Знакомое ощущение, я греблей занимался, байдарочник. Вот ты когда финишируешь, и у тебя за метров 50 от финиша наступает такая точка, когда ты не то, что мозг, у тебя морально-волевые отключаются и тело не готово работать. Ты буквально на зубах, просто команду даешь, у тебя руки сами по себе на автопилоте продолжают грести.

А тут я понимаю, что я реально вымотался. Для меня было, наверно, в тот момент легче умереть. Я по рации связался с нашими: Парни, я всё. Я устал. Мне: Ползи, вышлем помощь, надо тащить. Мы: Поняли. Сейчас передохнём, поползём. Ну, вроде опять включился, всё, лезу.

И тут П. попросил попить. А у нас ни воды, ничего: Извини, брат, ничем помочь не можем. И вдруг я вижу, впереди мародёрка лежит и к ней игрушка мягкая приторочена. Я понимаю, что эта мародерка командира М. Я видел, как он туда полторашку клал наполовину заполненную водой.

П., всё нормально, живем! И мы с В. подтягиваем этот рюкзак, находим полторашку, достаём, П. поим. Уже как-то полегче стало.

Почему я эту мягкую игрушку не взял? Да, черт его знает. Копошиться на этой дороге, когда вокруг тебя всё пуляет, летает, честно говоря, было не до этого. Я у командира потом прощения попросил: Вот видел, да, не забрали мы, не до этого было. А ему эту игрушку дочка подарила – Сашенька.

Полезли мы дальше. Ползём. Тут нам говорят: Парни, будьте осторожны, сейчас начнётся артобстрел. А нам этот артобстрел уже до лампочки, он у нас не прекращался. Потом еще одна информация – летит вертушка и нужно быть готовым к ракетному удару. Я В. говорю: Ну, нам сейчас и вертолёта не хватало. Мы с тобой сейчас, как в кино окажемся.

Ну, да, прилетела эта ЦЕНЗУРА, откуда-то со стороны Бахмута, врезала. Куда-то улетело, но по нам точно не попало. И тут В. говорит: Каспер, посмотри вперед. А там впереди перекрёсток. И вот хохлы на этом перекрёстке две-три мины положили в одну воронку.

И В. говорит: Ты понимаешь, они нам показывают, что мы это не проскочим? А перед этим перекрёстком, ну, метров в 30-50 перед перекрёстком, было дерево, точка, куда мы раненых стаскивали. Я В. говорю: Сейчас доползаем, передохнём. У меня идея есть одна.

Уже смеркаться начало. Когда мы ползли, я к доктору обращался насчет помощи, он: Всё нормально. К тебе вышли Я. и М. Я говорю раненому П.: Всё нормально. Живём. Нам сейчас помогут. Продолжаем ползти, минут через 5 заработала рация, вышел на связь доктор: Каспер, помощи не будет, ребят накрыло. Выбирайтесь сами.

Как-будто кувалдой вдарило по башке. Пацанов попросили, они пошли на помощь, в результате такая ерунда получилась. В общем, подползли мы к дереву, спрятались, чуток отлежались, П. попоили, а смеркается уже. И я спальник расстилаю и говорю: Сейчас мы тебя в спальник переложим, застегнём и мы побежим. Ты можешь ругаться, плакать, обзывать нас. Но самое главное – лежи спокойно. Не дергайся. Мы тебя вытащим.

В. говорит: Ты думаешь, мы успеем пробежать? Я: Сейчас уже смеркается. То мы ползли, а тут мы побежим. В.: Лады. Договорились.

Засунули мы П. в спальник, застегнули, взяли за верхние проушины и кааак рванули мы с В. Я Так давно не бегал. Мы как две лани неслись. Проскочили этот перекрёсток. Проскочили сзади «бах», прилёт. Этот черт положил прямо в воронку. А впереди за перекрёстком метров 25 такой куст раскидистый. И мы к этому кусту подскакиваем, а там 8 наших ребят из другого отделения.

Они П. подхватывают, у них носилки, а мы с В. валимся на землю. Нас сразу как взяло и подрубило. Мы лежим, друг на друга смотрим. Руки-ноги ходуном, нас трясло так, как у человека с ознобом. Нас такая дрожь била. Я ребятам говорю: Парни, мы не сможем вам сейчас помочь, нам бы себя поднять. Пацаны спальник переложили на мягкие носилки. Мы поднялись и пошли.

Прошли метров 10-15 и нам хохлы последнее «прощай» дали из АГСа. Не знаю кто, чем думал, раненого П. просто в придорожную канаву, и мы все вдесятером валимся на него. Как мы его не раздавили, представить не могу. А с другой стороны, что думают люди, когда тащат раненого и своим телом его прикрывают.

Ну, в общем, протащили мы П., выбираемся к точке, где мы ночь провели. Я смотрю на земле лежит Я., мёртвый. А мне говорят, что М. ЦЕНЗУРА (парни, что вышли на помощь, но не дошли прим. Автора). Я подхожу к окопам, а вот эти вот окопы, что широкие, там еще два тела лежит. А это кто? А они говорят – это К. и П.

Там как получилось. Их накрыло, те, кто прыгнул в наши окопы, они узкие, тем вообще ничего. А парни прыгнули в широкие, им прилетело.

Тут подошел доктор наш, принял раненого П., обиходил. Тут еще ребята подошли, и мы вышли на ту точку, где были наши личные вещи. Темно, хоть глаз выколи. П. потащила эвакуация, а мы с В. стали собирать наши вещи и спальники. Надо было выдвигаться к Д. на помощь. Тут приходит Х.: А вы чем тут занимаетесь? Мы: Да вот вещи собираем, рюкзаки, спальники, Бк, сухпаи, воду и пойдем к Д. Он такой: Вы ЦЕНЗУРА?! Куда вы пойдёте?!

А мы как две сомнамбулы ходим. У меня периодически шум в ушах, хочется на колени упасть, два пальца в рот засунуть. Все кругом идет. Х. говорит: Вы мне там нафиг не нужны! Я вас скорее сам на этом переходе обнулю, чтобы вы не мешали. И он по рации связывается со штабом с командиром взвода: Я тебе присылаю двоих, они никакие. Они контуженные. Их надо отправлять.

Мы с В. ему говорим, что куда нас отправлять? Вы будете выдвигаться и заблудитесь. Мы с вами пойдём. Он: Нет, там одна дорога. Не переживайте, топайте по дороге в штаб, там примерно 700 метров и ждите эвакуации. Нас комвзода встретил, ребята чай поставили, подъехала капля. Выгрузилось оттуда отделение, оно как раз должно было идти на помощь к Д.

На меня там наехали почему я только радейки принёс, а гаджеты не забрал. Вы себе это как представляете? У меня времени не было смотреть. Откуда я знал, что там еще в вещах гаджеты лежат. А вообще к рациям и гаджетам там отношение такое, скажем так, если их прощелкали, то возникают сложности. Приезжают специалисты, происходит перепрошивка. Происходит тяжелая, нудная, нехорошая вещь. А может случится много нехорошего от хохлов, если они к ним в руки попали.

Поэтому рации и гаджеты вперёд людей вытаскивались. А тут я увидел пару раций, а гаджеты я не видел, а тут на меня наехали. У ребят был ноутбук к интернету, и они говорят, что у нас ЦЕНЗУРА То есть какая-то ЦЕНЗУРА идет. У меня бошка болит, а тут какие-то новости гадские. А в результате вот эта группа, которая вышла к Х. и пошла к Д., она заблудилась.

А там на этой точке я встретил пацана со своего призыва. Он молодой, не то 20, не то 25 лет, а он замкомвзвода разведки. Такой пацан отмороженный, первый раз заходил с Ахматом, месяца два повоевал, вышел и в компанию пошел. Ну, парень боевой, да, но нехорошо у него в жизни сложилось, рано всё. Я спрашиваю: Ты меня помнишь? Он: Нет. Ну, ладно, помнишь не помнишь, дело такое…

Тут подъехала машина, нас посадили, командир взвода сел. В кузов прыгнул медик с позывным К. на каком-то перекрёстке он спрыгивает, открывает кабину, и командир говорит ему: Будешь в штабе ШО, скажи – Арта не работала. Закрыл дверь и пошел.

Мы такие сидим с В., друг на друга смотрим, вспоминаем денёчек наш без арты, без всего. Да, арта не работала и не реагировала на наши ребусы, ничего. Вообще непонятно было, что происходит. Нас подвезли на Углегорскую, сказали сбрасывать вещи, автомат, повезут нас в больницу. А из больницы нас отправили еще дальше в тыл в Дебальцево. И вот в 2 часа ночи я и В. попали в Дебальцево.

Источник

Дмитрий Каравайчик. Участник СВО отказался от звезды Героя ради свободы жены